Текст: Вероника Бердина
Современные детские дома все еще часто сравнивают с «Республикой ШКИД»: в них уже хорошая мебель и еды в достатке, но нравы и детское чувство одиночество те же. Специалисты, работающие с сиротами, в голос утверждают, что система государственного воспитания серьезно устарела, подходы к работе с детьми не менялись с послевоенных времен. Главная проблема в том, что сирота всегда воспринимается, как объект, которого нужно одеть, умыть и накормить, но редко кто задумывается о его психическом состоянии.
Несколько лет назад в Россию пришла программа «Прайд», задача которой – в корне изменить подходы к работе с сиротами и неблагополучными семьями. «Летидор» встретился со специалистами, которые внедряют обучение по системе «Прайд» в Сибири - новосибирским тренером программы Александром Невзоровым и его помощником Иваном Бородихиным.
"Прайд" - это международный образовательный проект. По системе, разработанной в США специалистами университетов и практикующими социальными работниками, обучают, прежде всего, сотрудников социальных служб, работающих с детьми сиротами, а также будущих приемных родителей. Сегодня программа работает в Америке и европейских странах, преимущественно в Голландии, Польше, Венгрии и странах Скандинавии.
В нашу страну «Прайд» привезли норвежские специалисты, адаптировав ее под российские реалии. Первыми в России «Прайд» внедрили в Мурманской гуманитарной организации «Детские Деревни - SOS». Оценив, насколько сильно программа меняет закостенелые убеждения работников системы государственного воспитания, мурманские энтузиасты начали активно продвигать «Прайд» в другие регионы России. В Мурманской, Архангельской, Ленинградской, Иркутской областях, Республике Карелия обучение прошли более тысячи человек.
Если посмотреть в словаре, то можно найти значение слову Прайд – «семейная стая львов». Название, идеально подходящее для проекта, главная ценность которого – семья. Сами создатели программы расшифровывают аббревиатуру PRIDE как «Возможности родителей для получения информации, развития и образования». С помощью программы взрослые учатся, как общаться с ребенком, как понимать его, как формировать его привязанность, и осознают, где лежат корни негативного поведения и что с этим делать.
Обучение специалистов социальных служб
«Прайд» - это не просто технология или программа, а скорее идеология, принципиально новый подход к вопросу обучения, построенный на эмоциональной памяти, - объясняют Александр и Иван.- Один курс обучения состоит из нескольких занятий. Это не классические семинары, где слушатели несколько часов внимают опытным лекторам и делают конспекты. Каждое занятие – глубокое погружение в различные ситуации или, как говорят здесь, «проживание ситуаций», с которыми сталкиваются ребенок, его будущие приемные родители или специалисты отделов опеки: момент расставания с родными родителями, первый приезд в детский дом, конфликтные ситуации, возникающие в приемной семье".
Популярный у психологов подход «оцени проблему, поставив себя на место оппонента» используется на занятиях практически в каждом упражнении. Например, участникам семинара предлагается понять, каково это – терять близких людей и дорогие сердцу вещи. Для этого проводится упражнение на работу с ценностями - на листочках человек выписывает то, чем он в этой жизни дорожит: «любовь», «родители», «семья», «деньги». Участник расставляет таблички вокруг себя, они связываются между собой веревочками, а потом эти веревочки обрезают. И человек осознает, что «остался ни с чем». Участнику предлагается веревочки «восстановить», связать их все по одной обратно. Так на визуальном уровне человек видит, как быстро можно утратить связи и как сложно их вернуть обратно, как ребенок теряет все ценное для него, когда его забирают из семьи.
"Надо сказать, - продолжает Александр Невзоров, - не каждый взрослый способен адекватно отреагировать в ситуациях, в которые попадают наши дети. У нас есть такое провокационное упражнение на тему физических наказаний. Оно состоит в следующем: где-то в комнате прячется предмет и его нужно найти. Первый раз человека подводят, дают ему предмет, он, понятное дело, не очень понимает, что происходит. Второй раз вся группа по принципу «горячо-холодно» помогает ему этот предмет найти, чем ближе он подходит, тем громче аплодисменты. А в третий раз участник ищет предмет сам и, если он движется в неправильном направлении, тренер его одергивает в грубой форме, окриками «куда пошел!» и довольно сильно шлепает. Первый раз упражнение проводится с открытыми глазами, в другой - с повязкой.
Люди по-разному реагируют на упражнение, кто-то убегает, кто-то не выдерживает, снимает повязку и говорит «стоп!». На очередном занятии мы обсуждали вопрос, можно ли бить ребенка. И один из участников, мужчина по имени Вадим, настойчиво доказывал, что физическое наказание – это очень действенный инструмент в воспитании ребенка и если этот метод исключить, ничего не получится. Тренер, чтобы как-то повлиять на это мнение, вызвала Вадима поучаствовать в этом упражнении и за неправильное выполнение задания хорошенько его отлупила. Вы знаете, после таких встрясок люди переосмысливают собственное поведение, начинают себя по-другому вести с детьми".
Александр Невзоров
Обучение по программе «Прайд» двухуровневое: на первом этапе обучают тех, кто непосредственно работает с детьми, на втором дают знания будущим тренерам, которые в дальнейшем будут развивать программу в своем регионе. При этом «Прайд» не стоит обособленно от всего, что уже делается в России, а органично вписывается в рабочий процесс центров по работе с сиротами и приемными родителями. Обучение по программе в российских городах проводится либо на деньги бюджета региона или же на средства благотворительных организаций, работающих с детьми.
Международный стандарт
В России новые методики работы и вообще понимание того, что специалистов, работающих с детьми-сиротами, нужно постоянно обучать, только начинают приживаться. Европейские коллеги ищут прогрессивные решения проблеме сиротства уже более полувека. Причем, чаще всего в западных странах помощь сиротам оказывается из внебюджетных фондов. Благотворительные организации привлекают крупные международные фонды частных инвесторов, проводят акции со сбором денежных средств в пользу детей, нуждающихся в помощи.
Многие из европейских наработок успешно внедряются в России. Яркий пример – «Детские деревни SOS», придуманные в 1949 году энтузиастом Германом Гмайнером. Это поселение для сирот, в котором «профессиональные мамы» воспитывают по 6-10 детей. Такие поселения при помощи норвежских коллег появились и нашей стране. Совместно с коллегами из Европы развиваются и другие программы по «развитию семейных форм устройства детей-сирот». Проект «Прайд» одна из таких программ.
"Мы убеждены, что даже самая плохая приемная семья лучше, чем самый хороший детский дом, - Александр Невзоров высказывает точку зрения своих многочисленных коллег. - Потому что в детском доме у ребенка не формируется чувство ответственности, собственности, они считают, что ему все должны.
У ребенка отсутствуют элементарные бытовые навыки, то есть для него чай - это коричневая горячая сладкая вода, а не сумма компонентов: заварка, кипяток, сахар. Дети не готовы к жизни, потому что эти дети не знают ни цену деньгам, ни цену вещам. Часто бывает в приемных семьях так, что мама купила ребенку новую куртку, а он из школы приходит в грязной старой куртешке, и просто так говорит: «С Васей обменялся».
Если ребенка устраивают в семью, он видит модель отношений: папа - мама, муж - жена, братья - сестры, он учится элементарным навыкам - чистить зубы, поливать, стирать, убираться, и все это вместе с родителями. В семье есть значимые для ребенка люди. И что важно - с ними формируются привязанности, доверительные отношения".
Переместители
Но работа с сиротами начинается задолго до того момента, как они попадают в интернатные учреждения. Впервые специалисты знакомятся с такими детьми, когда они находятся в своих родных, неблагополучных семьях. Сложные семьи, при наличии в них несовершеннолетних детей, обязательно стоят «на карандаше» в местных социальных службах.
Специалисты обязаны следить за тем, в каких условиях живут дети, не угрожает ли что-то их здоровью и безопасности. Регулярно представители социальных служб совершают так называемые «рейды по неблагополучным семьям», чтобы своими глазами посмотреть, есть ли у детей еда и одежда, тепло ли дома. Они должны вовремя заметить угрозу для жизни ребенка и при необходимости принять меры.
Вот картина типичного «рейда по неблагополучным». Специалисты, три женщины лет 40-50 в сопровождении сотрудника полиции и водителя, на закате на автомобиле объезжают квартиры подопечных, в списке на вечер пять адресов. По первому адресу детей нет дома, несмотря на поздний час.
«Где мальчишки? Уже темно. Вы знаете, где ваши дети?», - спрашивает Наталья Владимировна из социальной службы. Нетрезвая мать выдает, наверное, первый пришедший в голову ответ: «Гуляют во дворе». Специалисты делают женщине внушение, обещают вернуться с поверкой завтра, едут дальше.
По второму адресу все более-менее благополучно: одинокая мама троих погодок навела в порядок в давно не ремонтированной квартире, на ужин макароны, дети делают уроки. Специалисты расспросили, если ли какие-то проблемы, пригласили прийти написать заявление на материальную помощь, пожелали удачи.
Семья, третья по списку, на «особом контроле»: матери двоих детей уже делали несколько предупреждений. «К сожалению, пример этой семьи в нашем понимании, классический, - рассказывает Наталья Владимировна перед тем как войти в дом. - Родители пьют, не занимаются воспитанием детей, в доме жуткий беспорядок, дети грязные, не ходят в школу. Мы строго настрого предупредили: «не измените отношение к детям, будем вынуждены забрать в детский дом», и каждый раз, приезжая сюда, мы не знаем, что увидим на этот раз».
На этот раз оказалось страшнее, чем предполагалось. Специалисты заехали в разгар пьяной драки, в квартире выбиты стекла, на полу толстый слой грязи, дети в страхе прячутся в ванной. Специалисты принимают решение забрать детей. «В такие минуты думаешь только об одном, - говорит Наталья Владимировна, - не оставлять детей в опасности. Решение нужно принять быстро, здесь не до переживаний».
Для ребенка же все выглядит иначе: однажды вечером за ним приезжают чужие люди и забирают его от любимых, пускай и не идеальных людей, есть три минуты, чтобы собрать свои вещи и попрощаться. В эти моменты дети всегда плачут, потому что понимают - скорее всего, это навсегда.
Специалистов, которые, говоря казенными терминами, «изымают» детей из семьи, в системе обучения «Прайд» называют Переместителями. Справедливо считается, что момент первого попадания детей из семьи в дом ребенка – наиболее сложный и кризисный этап в его жизни. Поэтому участникам программы предлагается отработать эту ситуацию, чтобы прочувствовать переживания, которые в этот момент испытывают люди. Упражнение «Переместитель» - одно из самых эмоциональных в программе. Участнику предлагается примерить на себя две роли по очереди: ребенка и специалиста опеки. Иван Бородихин рассказывает:
«Человеку дается инструкция к упражнению. «Вас сейчас должны переместить в незнакомое место из вашего дома, при этом вас не спрашивают, хотите вы этого или нет. Вас забирают от родных и говорят, что можно с собой взять только три любых вещи». Так дети, когда их забирают из семьи, успевают взять с собой ботиночки, кофточку и любимую игрушку. И все. Потом они оказываются в незнакомом месте, где от них что-то требуют, где много незнакомых людей. Это упражнение позволяет специалистам опеки попытаться встать на место ребенка и как-то в этой очень сложной ситуации сделать ее наименее болезненной, дать ребенку больше времени, подготовить, поговорить с ним, помочь адаптироваться в новых условиях».
Во время семинара
Александр добавляет: «Надо понимать, что эти дети любят своих родителей. Не зависимо от того, что всем остальным их пьющие мамы и папы кажутся ужасными, что они не способны обеспечить нормальную жизнь. Они любят своих мам и пап, какими бы они не были. Они потом и из приемной семьи бегут к своим родителям, выгребают еду из холодильника и бегут маму кормить».
Трудные дети
И тем не менее, зачем специалистам отделов опеки, сотрудникам детских домов, социальным работниками – всем тем людям, которые и так всю жизнь работают со сложными детьми и имеют огромный опыт, нужно заново переучиваться? Александр Невзоров отвечает так:
«Люди они хорошие, но это не профессия. У той же опеки столько функций, помимо непосредственной работы с детьми: они занимаются и судами, и малообеспеченными семьями, и часто времени просто не хватает, чтобы работать с детьми детально. Ну и потом они же чиновники, а работа с сиротами часто требует не формального исполнения закона, а человеческого отношения. Очень часто специалисты говорят, что многие ситуации не однозначны и, принимая решения, они часто думают о том, как бы «не получить по шапке». Вроде так сделаешь – получишь, и иначе сделаешь - тоже получишь. А как правильно поступить никто не знает, потому что законодательство часто противоречит самому себе и приходится, что называется, лавировать.
Бывает, что специалисты органов опеки увлекаются формальными вещами и забывают о том, что на самом деле они работают не с законом, а с ребенком, с приемным родителем, с человеком. И нужно защищать в первую очередь интересы ребенка, не навредить ему. И, может быть, задача программы «Прайд» даже не столько научить, сколько периодически напоминать об этом и давать инструменты для управления поведением трудных детей. А дети там, действительно, очень непростые».
Александр приводит очень простую статистику: больше 80% всех сирот носят статус «социальные», 100% из них пережили насилие в семье в том или ином виде, у детей много психологических и физических травм, хронических болезней. Об этом, говорит тренер, всегда должны помнить и специалисты, и будущие приемные родители. Потому что часто представление об этих детях искажено, от мечтаний в розовых тонах «мы будем любить ребенка, просто потому что он ребенок, не зависимо от того, какой он» до резко негативного, сдобренного стереотипами «девочки легкого поведения, а мальчики воры-рецидивисты».
Занятия по программе «Прайд» дают реальное представление о детях, о том, какие у них есть особенности, помогает понять, что испытывает ребенок, как справляется с травмами. «Может быть специалисты, которых мы обучаем, и не будут напрямую работать с детскими проблемами, - говорит Александр, - это работа психологов и психотерапевтов, но как правильно вести себя с детьми, как реагировать на резкие поступки, они будут понимать».
Часто на занятиях будущие приемные родители и специалисты опеки, которые будут впоследствии курировать семью, учатся совместно, в одной группе. «Когда они занимаются вместе, - говорит Александр, - у них выстраиваются совершенно иные отношения, нежели проверяющий и подопечный, они становятся друг другу более близкими людьми. Более человечные отношения получаются, специалист формально соблюдает закон, но есть и неформальное общение и это здорово.
Заканчивая обучение, специалисты опеки меняют свои подходы к работе, - подытоживает Александр, - они понимают, что кровная семья, какой бы она ни была, имеет очень важное значение для ребенка. Что у ребенка обязательно должно быть прошлое. Что, если есть какие-то родственные связи, их нужно восстанавливать, соединять детей с братьями и сестрами, возобновлять общение ребенка с родственниками. Они начинают понимать, что ребенок требует особого подхода. И самое главное, после обучения такие специалисты, наконец, понимают, что с этими детьми делать. Они могут дать рекомендации учителям в школах или сотрудникам милиции, если с детьми возникают проблемы».
На одном из занятий после итоговой рефлексии одна из участниц проекта сказала: «Я не могу больше работать в опеке, я должна отсюда уйти. Все что я делала, я делала неправильно, я просто губила детские жизни». На что получила тренерский ответ: «Наоборот, вы должны остаться, чтобы теперь все изменить».
Читайте также:
Мария Кузьмина: "Мы помогаем ребенку взглянуть на мир по-другому"
Строить – не ломать: учим созиданию
Дмитрий Малявкин: "Стоит только поверить, что ты вечный мальчишка"
Чему учат папы?
